3.1 Вселенские соборы, признаваемые Православной, Католической, Протестантскими, Древневосточными церквами
3.2 Вселенские соборы, признаваемые Православной, Католической, Протестантскими и Древневосточными православными церквами
3.3 Вселенские соборы, признаваемые Православной, Католической и Протестантскими церквами
3.4 Вселенские соборы, признаваемые Православной и Католической церквами
3.5 Соборы, называемые Вселенскими некоторыми богословами и иерархами Православной церкви
3.6 Соборы, признаваемые только Католической церковью
3.7 Соборы, претендующие на статус Вселенских, признаваемые только Древневосточными церквями

В мае 1917 года в Российской церкви была введена выборность епархиальных структур церковного управления; летом того же года в ряде епархий прошли выборы правящих архиереев. 19 июня 1917 года в Москве открылся Съезд духовенства и мирян Московской епархии для выборов возглавителя епархии: 21 июня, посредством тайного голосования, правящим архиереем Москвы был избран архиепископ Тихон. Определение Святейшего синода от 23 июня (ст. ст.) 1917 года № 4159 постановляло:

Избранному свободным голосованием клира и мирян московской епархии на кафедру московского епархиального архиерея, архиепископу литовскому и виленскому Тихону — быть архиепископом московским и коломенским, Свято-Троицкия Сергиевы лавры священно-архимандритом без возведения в сан митрополита до решения этого вопроса собором[39].

Определением Святейшего синода от 13 августа 1917 года № 4979, утверждённым Временным правительством 14 августа, был возведён в сан митрополита

5 (18) марта 1918 году патриарх издал Послание по поводу заключения Брестского мира, в котором он написал:

Заключенный ныне мир, по которому отторгаются от нас целые области, населенные православным народом, и отдаются на волю чу́ждого по вере врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного соблазна для их веры, мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и стольный град Киев, мать городов русских, колыбель нашего крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской, мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, — такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения, Церкви же православной принесёт великий урон и горе, а отечеству неисчислимые потери.

Советский историк Р. Ю. Плаксин писал, что в Москве выступления против изъятия ценностей произошли у церквей Богоявления в Дорогомилове, Николы Явленного на Арбате, Василия Кесарийского и других, организатором их было московское духовенство во главе с архиепископом Никандром и самим патриархом[67]. По словам одного из видных церковных деятелей и одного из лидеров обновленчества Красницкого, 1414 кровавых столкновений имело место в стране в результате Послания патриарха Тихона против Декрета ВЦИК об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих[68].

На одном из судебных процессов, проходивших в Москве, в качестве свидетеля выступал сам патриарх Тихон, попытавшийся уйти от ответственности за те эксцессы, которые были спровоцированы духовенством во исполнение его предписаний, и переложить всю вину на непосредственных участников эксцессов. Однако факты и документы, представленные суду, с неопровержимостью доказали, что злостный саботаж мероприятий советского правительства по борьбе с голодом осуществлялся епископатом и духовенством по прямому указанию главы церкви. По делу патриарха Тихона началось следствие, а сам он был изолирован[69].

Патриарх Тихон
28 марта 1922 года из-за этого письма патриарха Тихона вызвали на Лубянку и допросили. После этого его вызывали в ГПУ 31 марта, 8 апреля и 5 мая. Все эти допросы не дали ожидаемого результата: осуждение Патриархом Тихоном антиправительственных действий духовенства не состоялось. На допросе 9 мая 1922 года патриарха ознакомили с приговором по московскому процессу о привлечении его к судебной ответственности и взяли подписку о невыезде.

Точно так же в 1929 году изменилась политика государства в отношении религии. С этого времени Советское государство окончательно перестало «заигрывать» с какими-либо конфессиями. «Религиозный НЭП», характеризующийся частичной либерализацией, был свернут, началось ужесточение антирелигиозной борьбы. Причём отношение государства к религии становилось всё жёстче и жёстче с каждым годом.

В борьбе с религией пропаганда стала постепенно отходить на второй план, уступая место открытой борьбе с религиозными организациями и репрессиями против верующих. Неслучайно период с 1932 по 1937 годы получил в истории церкви название «безбожной пятилетки».

--------------
В пасхальное воскресенье в 1928 году к молитвенным домам баптистов и молокан, которые были расположены на одной улице в центре Благовещенска, медленно подъехало несколько грузовых машин. На машинах было много молодых людей, одетых в яркие шутовские костюмы: одни изображали бесов с тряпичными хвостами, другие — белых ангелов с крыльями, а один скоморох, одетый в чёрный балахон, изображал дьявола с рогами. Были также ряженые под православных священников в полном облачении, а некоторые были одеты монахами и монахинями в длинных чёрных одеяниях. Все они громко кричали, кривлялись и плясали, борта у грузовиков были опущены и обиты красной тканью.

Машины медленно ехали по городу в сопровождении большой толпы комсомольцев, парней и девушек, уже в обычной одежде. Все они громко хохотали, выкрикивая антирелигиозные лозунги: «Бога нет!», «Религия — опиум для народа!», «Долой Бога!». Сначала эта процессия остановилась около молитвенного дома молокан, массивного каменного здания вместимостью на 1500 человек. Но собрание молокан к тому времени закончилось, все уже разошлись по домам. Участники процессии прокричали несколько антирелигиозных лозунгов перед пустым зданием и двинулись дальше. Молитвенный дом баптистов был тоже большой, вместимостью на 1000 человек. Он был построен капитально, из больших толстых брёвен, ещё в 1910 году. Машины остановились, и часть беснующейся толпы ворвалась во двор молитвенного дома с громкими криками: «Баптисты! Хватит молиться! Выходи на диспут! Бога нет!» Но никто не выходил, было слышно только пение пасхального гимна: «Он жив! Он жив! Собой Он смерть попрал»

По мнению современных светских исследователей, встреча иерархов РПЦ с руководством СССР и санкционированное последним проведение собора епископов были «продуманными и рассчитанными на перспективу шагами советского руководства, чтобы, с одной стороны, перевести в правовое поле взаимоотношения с самой крупной религиозной организацией в стране, а с другой — продолжить формирование положительного внешнеполитического имиджа СССР как страны, где соблюдаются общепринятые нормы свободы совести»[1]. Уже 8 сентября нарком НКГБ Меркулов докладной запиской информировал Сталина о положительных откликах иностранных дипломатов и политэмигрантов, проживавших в Москве, на избрание митрополита Сергия патриархом[1].

Директива территориальным органам НКГБ СССР от 22 сентября 1943 года, предписывала: «не препятствовать духовенству проводить в жизнь официальные решения Патриарха Сергия и Синода, касающиеся назначений и перемещении священников по епархиям, открытия богословских курсов, свечных заводов, распространения печатных изданий Патриарха и Синода. <…> обеспечить неослабное агентурное наблюдение за деятельностью епископов и остального духовенства православной церкви, пресекая возможные попытки с их стороны, превышения предоставленных им прав или использования этих прав в антисоветских целях. <…> Каждую вновь открываемую церковь обеспечивать проверенной агентурой из числа духовенства или церковного актива»[9]. Следуя рекомендациям НКГБ (директива народного комиссара Государственной безопасности Всеволода Меркулова от 25 ноября 1943 года[10]), в Московский патриархат начали массово переходить обновленческие приходы и духовенство, что ознаменовало скорый распад и конец обновленчества[11]

1943 год стал годом коренного перелома в Великой Отечественной войне, в частности, благодаря завершению Сталинградской битвы в январе-феврале, победе в Курской битве летом и освобождению территорий во время Смоленской и Донбасской операций. В этот период стратегическая инициатива полностью перешла к Красной Армии.